Есть два способа постижения таинств окружающего нас мира: научные открытия на основании экспериментов и прозрения. В этой книге собраны мои прозрения по поводу самых важных для человеческого вида тем: происхождения человека, ответ на вопрос, кто и для чего нас создал, мной брошен свет на эпизоды восстания человека против Создателя. Героями моей книги стала первосемья человека: прародительница Ева, взревновавший к матери Авеля Каин; вождь восстания гастарбайтеров в Египте египтянин Мозес; соперничество пророков Иоанна и Иисуса; трагический заговор Иисуса; прозревший Устройство Бездны Хаоса: черную материю и темную энергию, борьбу света и тьмы — маленький калека-армянин, пророк Мани. По страницам этой книги пролетают драконы; стыдливый и одновременно наглый Чарльз Дарвин — отец религии безбожия разоблачен мною на последних страницах книги.
Прозрения, или illuminationеs, не приходят все сразу — они являются, когда считают нужным появиться. Несколько первых пришли ко мне в 2007 году и были опубликованы в книге «Ереси». В ноябре 2009-го, когда я сидел под арестом в спецприемнике ГУВД на Симферопольском бульваре, меня озарило, что человек обладает инстинктом убийства, тогда же я написал исследования «О душе», «Соавтор создания Человека», «Дети Создателя». В 2011-м — «Пророк М.», «Заговор Христа», «Пророк Мани», «Праматерь наша Хавва» и «Против теории эволюции». И вот я собрал их в одной книге.
В современной русской литературе Эдуард Лимонов — явление едва ли не уникальное. И вовсе не благодаря пристрастию к табуированной лексике. Некогда Генри Миллер показал Америке Европу так, как видит ее американец. Лимонов в своих рассказах показал нам Америку и Европу так, как видит их русский.
Тех, без трусов, и тех – в трусах
Я как-то вывесил несколько стихотворений из этой будущей книги в моем ЖЖ. Так один юный пользователь написал пренебрежительно: «Лимонов под Пушкина косит!» А имел он в виду стихотворение «Под сладострастный плоти зов», со строчками:
«О, как люблю я этих дам!
Поверженных, со щелью голой,
С улыбкой сильной и веселой,
Во взбитых набок волосах,
Тех, без трусов, и тех – в трусах…»
У юноши оказался цепкий взгляд. Действительно, такие веселые и возмутительные строки написал бы Пушкин, живи он в 2011 году.
А еще Лимонов может напомнить Гумилева, а еще Ходасевича, а еще Кузмина. Потому что он подсознательно продолжает эту аристократическую ветвь русского поэтического классицизма, оборвавшегося со смертью Ходасевича в эмиграции и со смертью Кузмина в России.
Дальше за ними была пресная советская поэзия, а потом пришел Бродский с бензопилой своего авторитета и выкосил напрочь небродские поэтические растения.
Я горжусь моим стилем. Он элегантный.
Стихи мои смелые, простые, но агрессивные, благородно коверкающие русский язык. И очень быстрые.
Читатель заметит, что я охвачен похотью и озабочен Бездной Космоса и человеком. В Космосе, куда стремился крестьянин Циолковский, человеку было бы отвратительно. Там минусовые и плюсовые температуры в тысячи градусов, там Геенна огненная и ледяной Ад. «Там глыбы льда летают в гневе лютом». Но Космос величествен.
А человек прост.
Э. Лимонов
Текст на обложке
…мой будущий Иуда, один из двух моих Иуд, оказался сидящим сразу за мной. Так мы с ним познакомились. Он сразу щегольнул отличным знанием моего творчества: «А почему Вы, Эдуард Вениаминович, написали стихотворение „Саратов“? Вы что бывали в Саратове?» – спросил он меня. Для того, чтобы прочесть стихотворение «Саратов» необходимо было получить в руки хотя бы единожды сборник стихов «Русское», изданный в штате Мичиган в 1979 году тиражом всего три тысячи экземпляров. Он читал, следовательно, этот редкий сборник. Тогда я не мог ответить ему ничего путного, пробормотал лишь что-то вроде… «Саратов? Ну поскольку это типично русский город…»
Теперь я могу ответить: «Из глубины времени я узрел будущее, Дима. 33 года тому назад (стихотворение написано в 1968 году) я узнал, что ты предашь меня в Саратове».
Когда за мною закрылась дверь в камеру №24 крепости Лефортово, 9 апреля, я вдруг припомнил концовку этого пророческого, как оказалось, стихотворения, и похолодел от ужаса.
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
«...Общего оргазма у нас в тот день не получилось, так как Наташа каталась по полу от хохота и настроение было безнадежно веселым, недостаточно серьезным для общего оргазма. Я читал ей вслух порносценарий...»
Предупреждение: текст содержит ненормативную лексику!
Возможно, этот роман является творческой вершиной Лимонова. В конспективной, почти афористичной форме здесь изложены его любимые идеи, опробованы самые смелые образы.
Эту книгу надо читать в метро, но при этом необходимо помнить: в удобную для чтения форму Лимонов вложил весьма радикальное содержание.
Лицам, не достигшим совершеннолетия, читать не рекомендуется!
Написанные в Лефортовской тюрьме и обращенные к нам бескомпромиссные лекции культового современного русского писателя и общественного деятеля Эдуарда Лимонова заставляют нас вновь задуматься о социальном устройстве и культурных традициях, от которых зависит наше ближайшее будущее.
В этой книге Эдуард Лимонов на основе некоторых радикальных научных проектов (С. Ковалевского, А. Фоменко / Г. Носовского) предлагает новую энергетическую модель мира, меняя наши представления о причинах возникновения вселенной и человечества, а также по-иному оценивает прошлое России, рассуждай о перспективах ее развития.
Самые невероятные. Самые смелые гипотезы находят здесь философское обоснование. А личные предпочтения в области естественных наук и истории, складываясь в определенную систему, обретают форму творческого кредо.
Этот труд — собрание ересей, несусветных теорий. Сложившихся в учение.
Моя задача — оставить человеческому виду мощное мировоззрение.
Предназначение вида человеческого — воевать. Мы не исключение в войне всех против всех. Пусть мы созданы. Пусть мы машины. Но у нас есть шанс стать главными во тьме миров. Победителями.
Я уверен. Что человечество вскоре найдет и победит своих создателей.
Этот труд — собрание Ересей, несусветных теорий, сложившихся в Учение. Я спешу, земного времени у меня все меньше, а моя задача — оставить человеческому виду мощное мировоззрение. Для этой цели я вооружился несколькими глыбами провидческих видений и открытий, сделанных мной, но и не мной. Употребил глыбы как материал для строительства. Я набрался наглости и смелости определить человека как биоробота. Заявить, что мы созданы для того, чтобы служить энергетической пищей для Сверхсуществ — наших создателей. Я поверил в живую Вселенную Ковалевского. Я уверен, что человечество вскоре найдет и победит своих создателей. Мой труд — холоден и оптимистичен. Возможно, я преуспел в создании новой религии. Эта книга создана на основе озарений, вИдения, но и опирается на фактические знания в тех главах, где речь идет об истории.
Основу этого новейшего по времени сборника моих стихотворений составляют послания к молодой женщине, скрытой под именем Фифи. Достигнув известного возраста, когда мужчина опять становится похотливым как подросток, я записал в бешенстве страсти свои местами эротические, местами порнографические признания и видения.
У старого козла Пабло, художника Пикассо, есть поздний цикл гравюр, знаменитая серия «347», где набухшие яйца, вздыбленные члены, вывернутые наружу девки, мятежные быки и агрессивные тореадоры смешаны воедино в космогонию похоти. Вот и у меня получилось нечто подобное в том же возрасте, что и у Пабло. (Впрочем, свистопляска похоти перемежается более спокойными стихотворениями на иные темы.) Что до названия сборника, то, ну конечно, оно смоделировано по названию катулловского цикла «К Лесбии».
И еще. В 1997 году на окраине Георгиевска, что в Ставропольском крае, мне привелось увидеть посаженного на цепь, почему-то недалеко от церкви, прямо на улице, огромного старого козла. Его привезли для случки из дальней станицы. Седая шерсть клочьями, бешеные глаза, это чудовище рыло копытами землю и ревело, требуя козочек. В сущности, лирический герой моей книги стихов, партнер Фифи по любовным утехам, порой недалеко отстоит от того сказочного чудовища.
Э. Лимонов
Здесь Лимонов продолжает начатый в "Книге мертвых" печальный список людей, которые, покинув этот мир, все равно остаются в багаже его личной памяти...
В те времена, когда еще не было бандитского Петербурга, были Одесса-мама и Ростов-папа. А еще был Харьков — город шпаны.
Это роман о Харькове 60-х годов, подернутый ностальгической дымкой, роман о юности автора и его друзей, о превращении «молодого негодяя» из представителя «козьего племени» (по его собственному определению) в пылкого богемного юношу…
Являясь самостоятельным произведением, книга примыкает к двум романам Эдуарда Лимонова — «Подросток Савенко», «У нас была великая эпоха» — своего рода харьковской трилогии автора.
Впервые «Молодой негодяй» был выпущен издательством «Синтаксис» (Париж) в 1986 году.
Из всех “тюремных” книг писателя эта — самая искусная и лиричная. Каким бы ни был Лимонов, он — писатель, наблюдатель, он пишет то, что видит. И надо отдать ему должное — клас-с-сно пишет!!! Буквально всё выверено до строчки, до словечка, до точки! Здесь главное — портреты. Отшлифованные просто донельзя, эти лица (морды, хари, фейсы) буквально стоят перед глазами! Но понимаешь и иное: “...здесь основное мучение — пытка скукой и тоской”. И уважаешь Эдуарда Вениаминовича Савенко-Лимонова. За правду. “В тюрьме все равны — и разбойник, и мытарь, и святой, — все мы корчимся на наших крестах, на нашей Голгофе. На преступление уходит мгновение, если оно необдуманное, и несколько дней, ну недель в жизни, если оно готовилось. А в мрачных чистилищах тюрем люди живут годами, а впереди еще — дисциплинарный ад зон...”
В этой книге мало политики. В ней — не интеллигентный взгляд на реальность, а взгляд подростка, рабочего подростка, живущего среди людей его же социальной категории.
Книжка получилась одновременно и живая и жесткая. Да, в полном смысле политики там нет, во всяком случае, если она и есть, то не в лоб, как это было в произведениях советских писателей. Моей целью было написать о занятиях, о жизни этого подростка. Действие двух основных сюжетов происходит 7 и 8 ноября 1958 года. Герою нужно достать деньги, чтобы повести любимую девушку в компанию. Что из этого выходит? История проста, как мир: подросток грабит столовую, напивается. Но благодаря простому сюжету, действие которого происходит в течение двух дней, удалось показать довольно плотный кусок жизни.
Эдуард Лимонов
Против власти и продажной оппозиции – на том стоит самый непримиримый противник режима, неистовый Эдуард Лимонов.
Пока страну сотрясали протесты, видный политик и писатель с мировым именем еженедельно выступал с проповедями, обращенными к каждому. Эти проповеди – как глоток ледяного воздуха в раскаленной пустыне российской политики. Лимонов – единственный человек, кто не боится сказать правду ни о трусливом режиме, ни о трусливых шакалах из так называемой «оппозиции».
Эта книга предназначена каждому, кто хочет хоть что-то понять в отечественной политике. Правду знает только Лимонов. Правда – в его проповедях.
• Эксцессы
• Юбилей дяди Изи
• Мой лейтенант
• Двойник
• On the wild side
• Американский редактор
• Американские каникулы
• East-side — West-side
• Эпоха бессознания
• Красавица, вдохновляющая поэта
• Муссолини и другие фашисты…
• Press-Clips
• Стена плача
• The absolute beginner
• Трупный яд XIX века
• Веселый и могучий Русский секс
Лицам, не достигшим совершеннолетия, читать не рекомендуется!
В своих тюремных эссе Эдуард Лимонов рассуждает о притягательности и отчаянии террора, солдатах, бегущих с оружием из российских воинских частей, взрывоопасной энергии диких девочек, национальных особенностях следственных действий и многом другом. Писатель сравнивает христианскую и исламскую культуры, подъезды и свалки, харизматических лидеров и культовых писателей разных стран и эпох. Каталогизирует свой яркий жизненный опыт и делает выводы, которые наверняка заставят спорить с ним очень многих.
Эдуард Лимонов считает себя человеком действия, а не литератором. Потому статьи его всегда остры и даже резки. Самые важные мировые проблемы: выборы, войны, теракты — никогда не проходят мимо его внимания.
Книга написана в тюрьме, в первые дни пребывания в следственном изоляторе `Лефортово`, я, помню, ходил по камере часами и повторял себе, дабы укрепить свой дух, имена Великих узников: Достоевский, Сад, Жан Жене, Сервантес, Достоевский, Сад… Звучали эти мои заклинания молитвой, так я повторял ежедневно, а по прошествии нескольких дней стал писать эту книгу… Это бедные записки. От них пахнет парашей и тюремным ватником, который я подкладываю себе под задницу, приходя писать в камеру №25… Бедные, потому что справочной литературы или хотя бы энциклопедического словаря, чтобы уточнить даты, у меня нет. Синий обшарпанный дубок - столик размером 30x60, два блокнота на нем, три ручки - вот вся бухгалтерия и библиотека.
В «Торжестве метафизики» мистическое измерение преобладает над физическим, другой мир успешно одолевает реальность физическую или же смешивается с нею в выгодных для него пропорциях.
Э. Лимонов предлагает нам взглянуть на советскую империю с ее пафосом и "Большим стилем" его глазами - глазами провинциала с харьковской окраины, видящими мир без прикрас и без предубеждений.
• Чужой в незнакомом городе
• Мальтийский крест
• Спина мадам Шатэн
• Моральное превосходство
• Муссолини и другие фашисты…
• Личная жизнь
• В сторону Леопольда
• Когда поэты были молодыми
• … Hit We With A Flower
• The Night Supper
Роман «Это я – Эдичка» – история любви с откровенно-шокирующими сценами собрала огромное количество самых противоречивых отзывов. Из-за морально-этических соображений и использования ненормативной лексики книга не рекомендуется для чтения лицам, не достигшим 18-летнего возраста.