Сборник статей историка и публициста Игоря Подшива-лова (1962-2006), одного из основателей Конфедерации анархо-синдикалистов, исследователя русского анархизма и других низовых движений. Главные герои книги — не «апостолы» анархизма Бакунин и Кропоткин, а простые люди, революционеры, ссыльные, казаки, старообрядцы, беглые крестьяне, те, в честь кого не вешают памятных досок, но кто в действительности творит историю.

Всего за полтора века русские люди проделали огромный путь по территории от Урала до Тихого океана. Что стало с русскими людьми, которые покинули родные места и через горы и дебри, степи и ледяные пустыни рванули на восток? Да как рванули! За какие-нибудь 100 лет перевалили Каменный Пояс — Урал, поднялись по Енисею и Ангаре до Байкала, вышли в Якутию и на Амур, а еще через полвека достигли берегов Тихого океана, обосновались на Курилах, добрались до североамериканского континента и создали там свои поселения — Русскую Америку, включавшую в себя даже Калифорнию.

От Байкальских гор до Студеного океана широкой лентой протянулась одна из величайших рек Азиатского материка — Лена, которую не грех было бы величать Великой. Волга Великая длиной 3500 километров, а Лена — четыре тысячи с лишним, и на всем ее протяжении располагаются густые леса с ценным пушным зверем, по берегам и островам — неисчислимые завалы дорогого «рыбьего зуба» — моржовых клыков, бивней мамонта. Честь открытия Лены приписывают казачьему вожаку Ваське Бугру и сотнику Петру Бекетову — основателю Якутского и Нерчинского острогов. На самом деле были на Лене-реке и раньше вольные люди. Только вот имена их не на географических картах и даже не в трудах ученых мужей остались, а в легендах и преданиях народных.

Вольные атаманы

Сохранили сказания имя человека, пришедшего с ватагой на Нижнюю Тунгуску в самом начале XVII века. Звали его Волк. Прозвище само за себя говорит. К волкам на Руси весьма неплохо относились, не раз они в сказках всяких Иванов — и дураков, и царевичей — из беды выручали. Воистину волчьим бесстрашием нужно было обладать человеку, чтобы пуститься в опасное путешествие без всякой государственной поддержки. Скорее всего был Волк атаманом разбойничьей шайки из беглых крепостных. Дошел он до притока Лены — реки Куты, по имени которой город Усть-Кут назван. Откуда он появился и куда потом исчез, история умалчивает. Пробежал рыскучим волком по нашей истории этот вольный человек, которого по праву можно считать первопроходцем великой Лены.

Писатель Сергей Марков в своей книге «Земной круг» пишет: «В ту пору (1611 год — И.П.) в жарко натопленной пустозерской избе сидел русский человек по прозвищу Волк — один из первых исследователей Мангазеи, успевший побывать там дважды, “Никто не ездил дальше него на восток”, — писали о нем английские разведчики. Этот землепроходец однажды пустился в плавание по Енисею и шел вверх по реке недели три. Он из Мезенской земли ходил в страну тунгусов и на реку Гету. Путешествовал Волк не один, а с целым отрядом важан и почернев, которые остались жить на берегах Геты». По мнению Маркова, летописная Гета — это река Кута, впадающая в Лену. Это неведомое русское поселение было основано в первом десятилетии ХМП века. В то время был открыт грандиозный путь от Мезени через Печору, Ямал, Мангазею, Туруханск, Нижнюю Тунгуску и далее к верховьям реки Куты. О «личном составе» ватаги Волка ничего не известно. Сохранилась лишь строчка из Важской летописи от 1626 года, в которой сказано: «Десятник Якушко Амосов сын Мангазеин сказал отец де ево з Двины Важско-го уезду пришел в Сургут гулящим числом...» Отец этого Якушки был «конным казаком Амоско Гордеевым сыном Мангазея», так что либо Амоско, либо его отец Гордей Мангазей вполне могли быть «волчатами» и побывать в местах, входящих сегодня в пределы Иркутской области. Фамилия Мангазеевы весьма распространена на территории Кузбасса.

Вскоре после Волка появился другой искатель приключений, так же несправедливо забытый и обойденный вниманием историков. Звали его Пенда, он же Пянда, он же Пантелей Демидов сын. О нем сведений побольше сохранилось, чем о Волке. Историк Сибири Б. Н. Полевой даже раскопал подлинную «кабальную запись», из которой следует, что Пантелей Пянда взял у енисейского казака Кирилла Терентьева сына Ванюкова аж «десять рублев денег московских ходячих прямых без приписки июля в десятый день до сроку до Петрова дня заговения 151 года без росту...», то есть в 1643 году. Стало быть, долгую жизнь прожил Пантелей Пенда, потому что на Лене он появился не позже 1620 года.

Фантастическая одиссея

Пенда—такая же кличка, как и Волк, и происходит от ненецкого слова «панд» — часть облачения самоедов, опушка из собачьего меха на верхней одежде из оленьих шкур. Легенды об этом человеке передавали из поколения в поколение мангазейские казаки, гордившиеся своим героем.

Исследователь И. Фишер в своей «Сибирской истории» пишет: «Сибирские промышленные оказали в объ-исканиях на Лене немалые успехи. Сии отваги, которые сами от себя таскались повсюду, так что и не могла устрашить никакая опасность, когда они могли где-нибудь получить себе корысть... Сказывают о некоем, именем Панда, что с сорока человеками, собранными из Турухан-ска, проводил три года на Нижней Тунгуске прежде, нежели пришел к Чечуйскому волоку. Перешед его, плыл он рекою Леною вниз до того места, где после построен город Якутск, откуда продолжал свой путь сею же рекою до устья Куленги, потом Бурятскою степью к Ангаре, где, вступив на суда, чрез Енисейска прибыл паки в Ту-руханск. Единственная надежда прибыли побудила сиих людей к такому путешествию, какого чаятельно никто ни прежде, ни после их не предпринимал».

Откуда было знать скрупулезному немцу, что шли вольные люди в неизведанный край не только за добычей — пушниной, которую непочтительно называли «мягкой рухлядью», и не затем, чтобы присоединить к Царству Московскому новые земли. Подальше от бояр и воевод уходили они в поисках свободы.

Другой историк, Иван Гмелин, объясняет подвиг Пен-ды отнюдь не жаждой наживы: «Пенда, некий гулящий человек, хотел с сорока человеками частью с России, частью с Сибири собравшегося народа искать свое счастье в Сибири, ибо он так много о захвате земель слышал, и свое имя тоже, как и другие, о чьих больших делах рассказывали, хотел сделать знаменитым».

Пенда готовился основательно, расспросил о пути «к соболю и славе» аборигенов-тунгусов и с самим Волком, возможно, переговорил. Он пришел на Енисей во главе своих «сорока разбойников», построил в Мангазее несколько судов и в первое лето дошел до речки Нижней Кочомы, где тунгусы преградили ему путь, завалив реку множеством деревьев. Тогда он построил там зимовье, которое до сих пор называется Нижне-Пендинским, и всю зиму отбивался от тунгусов огнестрельным оружием.

Весной полая вода снесла преграду, и маленький отряд двинулся дальше, но проплыл недалеко — досаждали воинственные тунгусы. Пришлось зимовать второй раз в устье Средней Кочомы. Занимались ватажники соболиной охотой и отгоняли тунгусов огненным боем. Второе зимовье называется Верхне-Пендинским, и через несколько лет оно уже было опорным пунктом ясачного сбора. На третий год тунгусы от Пенды отстали, и он добрался до Чечуйского волока, где построил третье зимовье и провел третью зиму. О том, насколько труден был путь этой ватаги, говорит то, что между верхним и нижним зимовьями расстояние всего 100 верст. Зато, добравшись до Лены, Пенда со товарищи четвертым летом на судах доплыл до того места, где сейчас стоит Якутск, а потом вернулся назад до реки Куленги, степью пришел на Ангару и вернулся в Туруханск. Эта «кругосветка» составила более 3000 километров. Это при том, что по Че-чуйскому волоку ватажники несли корабли буквально на себе, постоянно отбиваясь от тунгусов.

Пенда не только соболя бил, он, по выражению Гме-лина, «решается идти вверх по этой реке (Лене. — И.П.) и всю страну исследовать». А придя в Енисейск, «он о своих открытиях письменное известие составил и через то дал повод к заселению помянутых областей». Стало быть, грамотен был вожак гулящих людей и думал не только о наживе, но и о славе.

Сведения о нем есть и в «Истории Сибири» Г. Миллера, который записал их по рассказам старожилов, передававшихся из уст в уста целое столетие. До сих пор историки называют одиссею Пенды «фантастической», «невероятной», «легендарной». Имя смелого землепроходца было возвращено из небытия выдающимся сибирским историком Алексеем Окладниковым во второй половине минувшего столетия. До этого времени о человеке, пришедшем на Лену за несколько лет до Васьки Бугра, просто забыли. А ведь сведения о нем сохранились даже в якутском фольклоре о знаменитом вожде Тыгы-не. В последние годы жизни Тыгына в его владениях появились пришельцы — русские люди, которые покорили сердце вождя своим умением работать и мудростью и исчезли так же неожиданно, как и пришли. Кстати, в преданиях о Пенде много свидетельств о его борьбе с тунгусами, но нет ни одного слова о стычках с якутами или бурятами.