Дэшил Хэммет
СОЧИНЕНИЯ В ТРЕХ ТОМАХ
Том второй
КРАСНАЯ ЖАТВА
Роман
СТЕКЛЯННЫЙ КЛЮЧ
Роман
ПРОКЛЯТИЕ ДЕЙНОВ
Роман
*
Художники
З. ШАБДУРАСУЛОВ, Р. РАМАЗАНОВ
© ТЕРРА — Книжный клуб, 2000
© Издательство «Литература», 2000
КРАСНАЯ ЖАТВА
Роман
Пер. с англ. А. Дивергента
I
ЖЕНЩИНА В ЗЕЛЕНОМ И МУЖЧИНА В СЕРОМ
Впервые Берсвилл назвал при мне Бесвиллом один рыжий детина, по имени Хикки Дьюи, в «Большом корабле», в Батте. Поскольку он и рубашку называл убашкой, я обнаружил, что Берсвилл называют Бесвиллом и те, кто произносит «р» вполне нормально. Но и тогда я счел это всего лишь безобидной шуткой. Спустя несколько лет я поехал в Берсвилл и убедился, что был не прав.
Прямо с вокзала я позвонил в «Геральд», попросил к телефону Дональда Уилсона и сообщил ему о своем приезде.
— Можете быть у меня в десять вечера? — спросил он хорошо поставленным голосом. — Я живу на Маунтин-бульвар, 2101. На Бродвее сядете в трамвай, сойдете на Лорел-авеню и пройдете два квартала пешком.
Я обещал, что приду. Затем поехал в отель «Грейт Вестерн», оставил там вещи и вышел пройтись.
Красотой Берсвилл не отличался. У его архитекторов была явная слабость к кричащим цветам. Когда-то, возможно, город смотрелся, но со временем желтый дым, валивший из высоких кирпичных труб плавильного завода, выстроенного у подножия мрачной горы, выкрасил все дома в одинаково тусклые цвета. В результате получился уродливый сорокатысячный городишко, зажатый между двумя не менее уродливыми, покрытыми густым слоем сажи горами. Под стать городу было и нависшее над ним закопченное небо, которое ничем не отличалось от заводского дыма.
Первый же попавшийся мне полицейский был сильно не брит. У второго на поношенном кителе не хватало пары пуговиц. А третий стоял на самом оживленном городском перекрестке и регулировал движение с сигаретой в зубах. После этого я перестал обращать на них внимание.
В девять тридцать я сел на Бродвее в трамвай и поехал по адресу, который дал мне Дональд Уилсон. Через полчаса я уже стоял у ограды углового дома.
Служанка, открывшая мне дверь, сообщила, что мистера Уилсона нет дома. Пока я пытался втолковать ей, что мистер Уилсон сам назначил мне прийти в это время, в прихожую вошла стройная блондинка лет тридцати, в зеленом шерстяном платье. Улыбка никак не вязалась с ледяным взглядом ее больших голубых глаз. Пришлось повторить все сначала.
— Мужа сейчас нет. — Она говорила с легким акцентом. — Но раз вы с ним договорились, значит, он скоро будет.
Мы поднялись по лестнице и вошли в комнату, выходившую на Лорел-авеню. Темная мебель, много книг. Она усадила меня в кожаное кресло у камина, сама села напротив, вполоборота ко мне, и приступила к допросу:
— Вы живете в Берсвилле?
— Нет, в Сан-Франциско.
— Но вы здесь уже бывали?
— Нет.
— Правда? И как вам наш город?
— Пока трудно сказать, — соврал я. На самом деле сказать было легче легкого. — Я ведь только сегодня приехал.
— Место жуткое, сами увидите. — Она на мгновение опустила свои большие голубые глаза, а затем допрос продолжался: — Промышленный город, ничего не поделаешь. Вы горный инженер?
— Не совсем.
Она покосилась на каминные часы и сказала:
— Дональд повел себя не лучшим образом. Пригласил вас, а сам ушел. Да и время для деловой встречи он выбрал не самое удобное.
— Ничего страшного.
— Впрочем, может, у вас не деловая встреча?
Я промолчал.
Она язвительно хмыкнула.
— Я, наверно, ужасно надоела вам своими расспросами, — весело сказала она. — Но вы сами виноваты — молчите, вот и заинтриговали меня. Вы, случаем, не бутлегер? Сколько их у Дональда перебывало — не сосчитать.
Я только загадочно улыбнулся: понимай, мол, как знаешь.
Внизу зазвонил телефон. Миссис Уилсон вытянула к огню длинные ноги в зеленых домашних туфлях и сделала вид, что не слышит звонка. Почему — неизвестно.
— Боюсь, мне… — начала она.
Но тут в дверях появилась служанка, которая поднялась позвать хозяйку к телефону. Миссис Уилсон извинилась, вышла вместе со служанкой в коридор, но вниз не пошла, а взяла отводную трубку.
— Говорит миссис Уилсон, — услышал я. — Да… Что, простите?.. Кто? Пожалуйста, говорите громче… Что?!. Да… Да… Кто это?.. Алло! Алло!
Трубка с грохотом упала на рычаг. Послышались удаляющиеся шаги. Быстрые шаги.
Я закурил. Пока она бежала вниз по лестнице, я тупо вертел в руках сигарету. Затем подошел к окну, отодвинул край занавески и выглянул на Лорел-авеню. За домом, прямо под окном, находился квадратный белый гараж.
Тут я увидел, что от дома к гаражу торопливо идет стройная молодая женщина в темном плаще и шляпе. Это была миссис Уилсон. Уехала она в двухместном «бьюике». А я вернулся к камину и стал ждать.
Прошло три четверти часа. В пять минут двенадцатого перед домом взвизгнули тормоза. Через две минуты в комнату вошла миссис Уилсон. Без плаща и без шляпы. Лицо белое, глаза почернели.
— Извините, пожалуйста, — выдавила она из себя, и ее крепко сжатый рот исказила судорога. — Но вы прождали зря. Мужа сегодня не будет.
Я сказал, что утром позвоню ему в редакцию. Спускаясь по лестнице, я ломал себе голову, почему зеленый носок ее левой туфли потемнел и намок. Уж не от крови ли?
* * *
На Бродвее я сел в трамвай. Сойдя на остановке, находившейся в нескольких минутах ходьбы от моей гостиницы, я увидел, что у бокового входа в здание муниципалитета стоит толпа.
У двери с надписью «Полицейское управление» собралось человек тридцать — сорок мужчин и несколько женщин. Кого тут только не было: еще не снявшие комбинезоны рудокопы и плавильщики; расфранченные завсегдатаи бильярдных и дансингов; холеные мужчины с сытыми, бледными лицами; добропорядочные мужья, с постным видом; такие же добропорядочные и скучные жены, а также несколько шлюх.
Вклинившись в толпу, я встал рядом с коренастым человеком в измятом сером костюме. Серым, впрочем, был не только его костюм, но и лицо и даже полные губы, хотя на вид ему было немного больше тридцати. Крупные черты, умные глаза. На серой фланелевой рубашке алел широкий красный шелковый галстук.
— Что случилось? — поинтересовался я.
Прежде чем ответить, он внимательно изучил меня, словно хотел убедиться, что информация попадет в надежные руки. Глаза у него были такими же серыми, как и костюм, только жестче.
— Дон Уилсон отправился в гости к Всевышнему. Пусть на небесах полюбуются, сколько в него пуль всадили.
— Кто его убил? — спросил я.
— Убийца, — ответил серый, почесав в затылке.
Но мне нужны были факты, а не хохмы и я бы попытал счастья с кем-нибудь другим из толпы зевак, если бы меня не заинтриговал его красный галстук.
— Я в этом городе никого не знаю. Сделайте доброе дело — просветите меня, — попросил я.
— Дональда Уилсона, эсквайра, редактора двух газет — утренней, «Морнинг геральд», и вечерней, «Ивнинг геральд», — нашли убитым на Харрикен-стрит. Убийца скрылся, — монотонной скороговоркой диктора пробубнил он. — Теперь, надеюсь, вы удовлетворены?
— Более чем. — Я выставил палец и коснулся кончика его галстука. — Вы в этом галстуке случайно или нет?
— Я — Билл Квинт.
— Не может быть! — воскликнул я, лихорадочно соображая, кто бы это мог быть. — Очень приятно.
Я стал рыться в бумажнике в поисках подходящей визитной карточки — они у меня имелись на все случаи жизни. Вот эта, красная, пожалуй, подойдет. Из нее следовало, что я — Генри О’Нил, моряк, активный член профсоюзной организации «Индустриальные рабочие мира». Все — ложь от начала до конца.
Я вручил карточку Биллу Квинту. Он внимательно изучил ее, повертел, затем вернул и еще раз пристально оглядел меня с головы до пят. Доверия я у него явно не вызывал.
— Все там будем, — глубокомысленно заметил он. — Вам в какую сторону?
— В любую.
Мы пошли по улице и завернули за угол; по-моему, нам обоим было совершенно безразлично, куда идти.
— Раз вы моряк, что вы здесь делаете? — как бы невзначай спросил он.
— Откуда вы взяли, что я моряк?
— Из вашей визитной карточки.
— Мало ли что там написано. У меня есть еще одна, где сказано, что я шелковичный червь. А завтра, если хотите, могу показать карточку, что я шахтер.
— Не выйдет. Кого-кого, а шахтеров я знаю неплохо.
— А если вы получите телеграмму из Чикаго?
— Подумаешь! Здесь я хозяин. — Он показал на дверь ресторана и спросил: — Выпьем?
— Не откажусь.
Мы прошли через ресторан, поднялись по ступенькам и вошли в узкую комнату с длинной стойкой и рядом столиков. Билл Квинт кивнул молодым людям, сидевшим за столами и у стойки, и, откинув зеленую занавеску, завел меня в один из небольших кабинетов. Часа два мы пили виски и разговаривали.