Автор заявляет, что любые совпадения или сходство имен, фамилий, наименований торговых марок, произведений и т. п., встречающихся в тексте романа, с реально существующими являются случайными и не направлены против конкретных организаций, компаний, личностей и персонажей, в том числе виртуальных.
Автор благодарен создателям «Lineage 2», «Warcraft», «Medal of Honour», а также других упомянутых в романе компьютерных игр и сообщает, что они послужили лишь прототипами игр, описанных в романе, ни одна из которых не является копией какой-либо реально существующей игры.
Сергей застонал и открыл глаза. Белые стены, белый потолок, кровать, тумбочка, телевизор. «Больница, — подумал он, — почему? Что со мной?» Пошевелил руками и ногами — конечности слушались. С трудом, нехотя и с неприятными ощущениями, но — шевелились. Ощупал себя — нет ли где под больничной пижамой бинтов или гипса? Кряхтя, повернулся, опустил босые нога на пол и сразу же левой ступней попал в тапку. Правая тапка тоже нащупалась рядом.
Сел в кровати. Голова сразу закружилась. «Не все сразу, — подумал Сергей, — похоже, лежу я давненько. Что же со мной случилось?» Задумался.
Хорошо помнилось, как он вчера дописал последние страницы «Последнего патруля», которому полагалось стать действительно последним и завершить затянувшуюся серию. Вспомнил и ощутил радостное чувство окончания большого труда, более того, хорошего окончания большого труда. Улыбнулся, качнул головой: «Ай да Серый, ай да… — не будем углубляться». Книга действительно удалась, он сам это чувствовал. «Да, закончил, — в памяти возникла картинка последнего листа бумаги, вылетающего из принтера, — а дальше-то что было?» Помнится, на радостях допили с женой бутылку «Реми Мартен», стоявшую в шкафу еще с Нового года, потом… потом пришел Мельников. Как будто с ним еще сообразили бутылочку чего-то… «Карса» вроде. А дальше? А дальнейшее расплывалось в тумане. «Ой-ей-ей, — подумал Сергей сокрушенно, — неужели напился? До больничной койки? Похоже на то… стыдно-то как».
Тут за дверью послышались шаги. По коридору уверенной походкой шли несколько человек, явно в ботинках на крепкой подошве. Шаги стихли у двери палаты, в которой лежал Сергей, и через секунду послышался негромкий стук.
— Да-да, войдите, — откликнулся Сергей.
В палату вошли двое мужчин с непроницаемыми физиономиями, оба в костюмах, и невысокий худой подросток лет четырнадцати с большим пакетом под мышкой. Сергей мазнул по нему любопытным взглядом, заколебался, выбирая главного из двух (слишком одинаковыми выглядели мужчины), остановился на том, который подошел ближе:
— Здравствуйте, господа. Я вас слушаю.
Против ожидания ответил не один из мужчин, ответил подросток:
— Добрый день, Сергей Михайлович. Как вы себя чувствуете?
— Хорошо чувствую, — ответил Сергей, — разве что мышцы плохо слушаются и голова побаливает, а в остальном — просто отлично.
Паренек кивнул:
— Это нормально. Это скоро пройдет, — обернулся к мужчинам, — оставьте нас.
Двое, ни слова не говоря, повернулись и вышли, мягко и осторожно закрыв за собой дверь, Сергей проводил их недоуменным взглядом.
— Меня зовут Кирилл, — сказал подросток, — ведь вы меня не помните?
— Нет, — ответил Сергей, он все еще недоумевал. — А что, должен помнить?
— Да нет, — Кирилл невесело усмехнулся, — скорее, наоборот — должны не помнить. Сохранить вам всю память, к сожалению, не удалось, несмотря на все приложенные усилия.
— Память? — Сергей удивленно поднял брови. — Но я все помню. Я — Чесноков Сергей Михайлович, писатель, проживаю на…
— Извините, я вас перебью, Сергей Михайлович. Имелась в виду кратковременная память. Сегодня второе февраля две тысячи семнадцатого года.
— Две тысячи… семнадцатого? Вот как…
— Да. Извините еще раз, Сергей Михайлович, у меня мало времени. Я должен вас ввести в курс дела. Есть несколько тонкостей, которые вам следует знать. Во-первых, у нас не было возможности сохранить вам жизнь в пределах вашего родного пространственно-временного континуума. По договоренности с вами, о которой вы не помните, мы переправили вас в этот. Вот, — Кирилл протянул диктофон, — запись нашего с вами разговора.
Сергей взял диктофон незнакомой модели, повертел, положил рядом на кровать. Кирилл продолжал:
— Так что этот город — не та Москва, которую вы знаете. Она точно такая же, но… чуточку другая, — Кирилл улыбнулся, — вы же слышали про параллельные миры.
— Чушь! — сердито сказал Сергей. — Ума не приложу, зачем вы вешаете мне эту лапшу на уши, но…
— Не хотите верить — не верьте, — Кирилл улыбнулся еще шире, — скоро сами убедитесь. Второе, что вам следует знать: в этой Москве вы — просто психолог городского физдиспансера Чесноков Сергей. В этой Москве нет писателя Чеснокова Сергея. По крайней мере, до сегодняшнего дня не было.
Сергей покачал головой:
— Допустим, я поверил. И что же такого произошло за те годы, которые я не помню?
Кирилл подвинул тумбочку и сел на нее напротив Сергея.
— У меня нет времени, чтобы все вам рассказывать, Сергей Михайлович, да и смысла особого нет. Скажу лишь, что вы очень мне помогли, и я вам крайне благодарен. Здесь, — Кирилл протянул свернутый пакет, который держал в руках, — триста тысяч долларов и ваши документы. Ваша одежда — в шкафу.
Сергей взял пакет:
— Триста тысяч? Немаленькая сумма. Похоже, я и в самом деле вам неплохо помог. С этими деньгами можно жить и будучи психологом в диспансере.
Кирилл засмеялся:
— Деньги — ерунда, основная моя благодарность в другом заключается. Но не буду говорить прежде времени, — Кирилл подмигнул, — будет вам сюрприз. А пока скажу только, что скучать вам здесь, я думаю, не придется.
Откуда-то вдруг зазвучала негромкая переливчатая мелодия. Кирилл нахмурился, посмотрел на часы, нажал на них сбоку, мелодия прекратилась. Кирилл поднялся.
— Ну что же, Сергей Михайлович, мое время вышло, давайте прощаться. Еще раз большое спасибо за то, что вы для меня сделали. Мне было очень приятно с вами познакомиться. Прощайте. — Кирилл протянул руку. Сергей протянул в ответ свою, чуть задержал рукопожатие:
— По понятным причинам не могу ответить «взаимно», но в любом случае благодарю за все хорошее, что сделали для меня вы, — и добавил: — Если сделали. Прощайте.
Кирилл пошел к двери, открыл ее, но вдруг обернулся:
— Знаете, Сергей Михайлович, я вам завидую. Я не стал бы с вами меняться местами, даже если бы предложили, но все равно — завидую. И — я думаю, мы еще встретимся. Поэтому — до свидания.
Кирилл улыбнулся на прощание и закрыл дверь. Сергей посидел еще некоторое время. Головокружение улеглось, мышцы уже вроде не думали бастовать, кажется, можно было попробовать встать. Что Сергей и сделал. Получилось с первой попытки. Сергей встал, подошел к окну. За стеклом мело, хлопья снега кружились по небольшому больничному парку, превращая невысокие ели и скамейки в странные белые изваяния. Легкая слабость еще ощущалась, но Сергей и сам чувствовал, что это — ненадолго.
Зверски захотелось есть. Сергей вернулся к кровати, развернул пакет. В пакете был паспорт, водительское удостоверение, причем номера их совпадали с теми, что были у Сергея раньше, более того, это были определенно его права и паспорт. Еще в пакете лежало тридцать плотных пачек стодолларовых купюр. Сергей подобрал диктофон, нажал «Play».
— Хорошо, насчет памяти, будем считать, мы договорились. Теперь давайте обговорим место. — Вроде бы голос Кирилла.
— Какие у вас есть варианты? — Другой голос.
Сергей поморщился, своя речь в записи ему никогда не нравилась. Запись была плохого качества, вдобавок голос звучал устало, хрипловато, но, несомненно, был его голосом. «Ладно, потом послушаю», — решил Сергей и выключил диктофон. Уже хотелось не есть, хотелось — жрать.
Сергей распахнул шкаф. В шкафу лежали пара утепленных джинсов, несколько сорочек, серый вязаный свитер. Нашелся в шкафу и небольшой кожаный портфель, чему Сергей обрадовался — мысль о том, чтобы нести по улицам Москвы триста тысяч долларов наличными в полупрозрачном пакете доставляла ему некоторый дискомфорт. На вешалке висело черно-коричневое пальто, при пристальном рассмотрении оказавшееся бобровым — только мехом внутрь. Классического покроя, без излишеств, но той нарочитой скромности, что отличает действительно дорогие вещи. Сергей хмыкнул. Он быстро переоделся, надел пальто, с радостным узнаванием достал с верхней полки небольшую меховую шапку, тоже бобровую. Посмотрел в зеркало и остался доволен — вылитый Шаляпин.