Шел 2045 год, наверное. Мелкий дождь вперемешку с мокрым снегом говорил, что до зимы осталось не так уж и далеко. Марс решил, что сейчас начало ноября, но точно не был в этом уверен: вести календарь он бросил давно. Некоторое время он лежал неподвижно, слушая, как дождевая вода шуршит по клочку полиэтилена, под которым он укрылся прошлым вечером. Его тело закоченело до такой степени, что шевелиться вовсе не хотелось. Полуразрушенное здание, в котором он находился, продувалось со всех сторон, но это было гораздо лучше, нежели остаться ночевать на улице. Собрав в себе остатки сил, он медленно поднялся.
Рядом с ним под кучей вонючего, грязного и влажного тряпья спала девчушка лет четырнадцати. Они с Виктором подобрали ее еще совсем ребенком. Тогда Катина община была истреблена группой отморозков, которые возомнили себя «волками»: они считали, что должны уничтожить в этом мире всех слабых и немощных — во всяком случае тех, кто был слабее их самих, — дабы осталась только элита. Катиной группе не повезло: она оказалась на пути «волков» и была слабее их. А Марс и Виктор очутились рядом по простому стечению обстоятельств. Даже сейчас, прикрыв глаза, он видел эту страшную резню, желтый луч прожектора, выискивающий жертв в темноте, слышал звук пулеметной очереди. Сколько же прошло времени?
Марс вспомнил, как хотел бросить Катю. От этой мысли его передернуло. (Тогда было не до маленькой девочки, выжить бы самим. А дети умирали сотнями каждый день, впрочем, как и взрослые. Смерть уравнивает всех в своих правах.) Хорошо, что Виктор не позволил. Старик всегда верил, что люди вернутся к своей истинной природе, как река возвращается в русло после весеннего разлива. Теперь Марс был несказанно рад, что наставник убедил его спасти девочку. За долгие годы он привязался к ней. Катя стала для него кем-то большим, чем друг или даже собственное дитя. Она стала лучиком надежды, смыслом его жизни, родным существом, держащим его на этом свете, в этом сошедшем с ума мире. Вот и сейчас, проснувшись, он первым делом потянулся к девчушке проверить, дышит ли она. Страх за ее жизнь не покидал его, а может, Марс просто боялся остаться один.
Недавно у нее был жар. Ему пришлось зайти в город, чтобы раздобыть медикаментов. Там оказались хорошие люди, хотя такое сейчас редкость, большая редкость. Сейчас нужно держаться подальше от тех мест, где можно встретить людей. Да, здоровье Кати обошлось ему недешево: антибиотики стоили половину имевшихся на тот момент запасов провизии. Зато болезнь быстро отступила. А припасы... Ну что припасы? Не в первый раз голодали. Главное было не скатиться, как многие, до каннибализма. У него побежали мурашки, и он невольно обхватил себя руками и растер тело.
Зима приближалась, каждая ночь становилась темнее и холоднее предыдущей. Марс с опаской положил руку на закутанное в тряпье тело девочки. От ее дыхания ладонь медленно поднялась и опустилась. Значит, все в порядке. Ему есть ради чего жить. Хотя Виктор всегда убеждал, что Марс должен жить ради спасения человечества. А может, человечество, все эти так называемые homo sapiens не достойны спасения? А что, если весь людской род — это тупиковая ветвь эволюции, которая должна исчезнуть, как динозавры? Груда тряпья зашевелилась. Да нет, еще можно дать шанс людям. Вот хотя бы ради таких, как эта девочка.
Солнце нехотя начало подниматься из-за горизонта, тускло прорезая своими лучами изморось. Марс выдохнул на озябшие руки теплый воздух и потер их, пытаясь разогреть пальцы, проверил, как закреплен на бедре охотничий нож, вытащил из-под вороха тряпок пистолет, засунул его за пояс. Какое-то время понаблюдал за спящей Екатериной.
Свет солнца пробился сквозь тучу и длинным лучом потянулся к нему, проскользил у его ног и замер на девочке. Если бы Виктор был рядом, то он непременно принял бы это за знак свыше: он всегда видел в природных явлениях некое предначертание. Забавный был старик. Марс улыбнулся, вспомнив, как много лет назад они наткнулись на погреб, до отказа забитый самогоном. Виктора удалось вытащить оттуда только после того, как он уничтожил весь алкоголь. Страшные две недели запоя. Как его печень смогла выдержать такое?
Теперь Марс вспоминал это с улыбкой, а тогда было не до шуток. В пьяном бреду Виктор нес чушь, что выполняет последнее указание Бога, а Марс и есть тот самый мессия, который должен спасти человечество от посланника апокалипсиса. Пьяный Виктор звал Марса, тянулся к нему, тряс за грудки, выдыхая зловонный перегар в лицо, и орал о спасении мира. Бормотал про какой-то цветок жизни, который Марсу непременно следует сохранить, иначе бездна поглотит этот мир окончательно. Виктор пил, блевал, снова пил и снова блевал. Плакал, вспоминая прошлое, раскаиваясь в чем-то. Счастьем было, когда он вырубался и подвал содрогался от режущего уши храпа. Эти впечатления из детства научили Марса относиться к спиртному с опаской. Что-что, а делать правильные выводы он умеет. Протрезвев, Виктор притворился, что ничего не помнит. А может, и в самом деле не помнил.
Марс поднялся и, оставив Катю досыпать, вышел из развалин. Ни души, ни звука, только мусор и хлам кругом.
Вначале они двигались на юг, к городу с названием Новый Рим. Так хотел Виктор. Он считал, что именно там они найдут Александра — некоего мифического человека, причастного к тому, что произошло с миром, и виновного в смерти семьи Марса. Виктор бредил противостоянием добра и зла и внушал свои представления Марсу с самого раннего детства. Страшный человек по имени Луций, совершенное зло во плоти, постоянно перерождаясь, тянет этот мир в бездну саморазрушения. Демон, заточенный в человеческом теле, не принадлежащий себе. Темная сущность, стремящаяся к истреблению всего людского рода. Поначалу Марс верил в это. Верил, что некий архангел Михаил был послан к его приемному отцу Виктору с наказом обучить маленького мальчика, дабы тот восстал против зверя и спас человечество. Какое, к чертям собачьим, человечество?! Где он его тут увидел? Старик, видимо, тронулся умом. С учетом того, как Виктор любил прикладываться к бутылке, это было немудрено.
Марс пнул ногой камень, и тот, устремившись вперед, скрылся в сухостое. Хотя, надо признать, Виктор был нереально крут. Все, что сейчас умеет Марс, все это вложил в него именно Виктор. Он очень хорошо научил его выживать, добывать пропитание, охотиться, и да, он научил его превосходно убивать себе подобных, тех, кто, по его мнению, служил Анатасу. Дурацкое имя для князя тьмы! Посмотреть сейчас на то, что творится повсеместно, так все служат только ему. Наверное, старик хотел видеть в своем воспитаннике некое божество, идеального человека, спасителя. Марс усмехнулся и почесал затылок. Грязная голова зудела. Он уже забыл, когда последний раз видел мыло. Радовало только, что вшей пока у него не было.
Он снова вспомнил своего наставника: «Земля тебе пухом. Там тебе гораздо лучше, чем здесь». Теперь везде лучше, чем здесь, а фантазии Виктора отошли на второй план, померкнув за реальностью происходящего. Сейчас Марс понимал одно: люди сами виноваты в том, что случилось. Ни Бог, ни дьявол тут были ни при чем. Все рухнуло, как рушились древние империи и цивилизации. Все знали о Судном дне, но никто не знал, что к нему приблизятся так быстро, так неожиданно и незаметно. Не было ни ядерной войны, ни нашествия зомби, не было и смертельного вируса, хотя сейчас болезни косят целые общины, а все потому, что нет элементарных медикаментов, они теперь на вес золота. Впрочем, какое, к чертям, золото — теперь всё на вес еды, одежды и оружия. Производство встало, поля не возделываются. Потому что проще отнять, чем создать.
Да, все рухнуло. И произошло это как-то обыденно. Затянулся всемирный кризис. Цены обвалились, а за ними и экономика. Люди потеряли контроль над ситуацией. Нищета стремительно росла, словно вирус, охватывая город за городом, регион за регионом, страну за страной. Стоимость хлеба доходила до килограмма денег (только вес бумаги еще сохранял какую-то ценность). Человечество оказалось застигнутым врасплох. А все потому, что люди чувствовали себя непричастными к происходящему, не хотели задуматься над тем, что творилось. Все, абсолютно все закрывали глаза на детали. Страх и отчужденность всегда заканчиваются разрушением.
А потом правители государства, в котором они жили, неожиданно прозрели. И что сделали небожители? Прибегли к стандартному приему, работавшему всегда безотказно: маленькая победоносная война должна была решить все проблемы и отвлечь народ от тягот, свалившихся на их головы. Под предлогом установления всем уже осточертевшей демократии и свободы ввязались в дела соседнего государства. Но там, где они планировали пройти парадным маршем, случилась катастрофа, вылившаяся в кровопролитную бессмысленную бойню. Города наполнялись материнским плачем, цинковые гробы поставлялись в дома обезумевших родителей с ужасающим постоянством.