Оренбург ко времени отъезда Ивана Ивановича Неплюева.
Необходимо остановиться на оборонительных сооружениях Оренбурга. Они имели свою специфику, отходили от принятых норм того времени. Крепостная ограда — земляной вал — состояла из 10 бастионов и двух полубастионов, выходивших на высокий берег, где никакой ограды не было. В проекте же был бруствер с редантом в средней части, а в первоначальном проекте 1742 года вообще по всей окружности запланировали 13 бастионов[18]. Отсутствие ограды в этой части связано с тем, что сам по себе обрыв играл достаточную защитную роль, а людей для крепостной работы было слишком мало, поскольку вал с бастионами имел длину более 5 км.
В город вели четверо ворот, все они были сводчатыми; через ров, окружавший вал, к ним вели деревянные мосты, позже, в XIX веке, некоторые стали каменными. Все ворота имели свои особенности, которые появились, возможно, не сразу у всех. Вал насыпался за счет земли изо рва. Его профили даны на рисунках. Средняя высота вала — 12 футов. В более высоких местах он был ниже, а в низких — выше, чтобы проходить горизонтально. Ров имел глубину также в 12 футов и ширину в 36 футов, но не всюду.
Особенностью ограды была каменная одежда, что не совпадало с правилами тех лет, так как противнику разрешалось видеть только земляную часть ограды, она покрывалась дерном. Так выглядел, например, вал у Адмиралтейства в Петербурге со стороны застройки. Каменную одежду или стены могли иметь лишь морские крепости, так как с воды невозможно было бить в одно и то же место и разбивать его.
В обычных крепостях каменными могли быть эскарп и контрэскарп во рве и другие части, невидимые противнику на прямую наводку, поскольку орудийный огонь разбивал камень, а осколочный эффект мог причинить значительный вред, раня и убивая защитников. Такое правило ввел инженер-фортификатор Вобан (1633—1707), ставший маршалом Франции за свои фортификационные работы.
Оренбургские инженеры знали, разумеется, об этих правилах, но была здесь климатическая особенность: дерн не прирастал из-за сухости. Закрепить вал необходимо, чтобы земля не сползала и не смывалась дождем. Поэтому, главным образом, и решили применить каменную одежду, хотя она и требовала больше времени, чем применение дерна.
Выявляется здесь и другая причина, не главная, разумеется. При рассмотрении крепостной ограды оказывается, что кладка появилась, прежде всего, на куртинах около ворот. А у Орских ворот, которые до реконструкции крепости находились рядом с Неплюевским бастионом, что видно на планах первых десятилетий, левый фланк его получил каменную одежду.
Крепостная ограда города-крепости.
Причина здесь, вероятно, в том, что приезжавшие в Оренбург были преимущественно кочевниками, и каменная кладка должна была на них производить большое впечатление, подчёркивая мощность крепости. Чтобы увидеть всю крепостную ограду, нужно было бы объехать крепость, так как от ворот фасы бастионов не просматривались нормально.
Первоначально вал был с бермой, таким он показан на профиле у северных ворот. Затем в начале 1750-х гг. появился другой проект, его начали использовать в юго-западной части крепости. Завершенным по единому проекту, как представляется, вал не был никогда, поскольку менялись и проектанты, и обстоятельства.
Ворота были стабильнее, хотя и меняли иногда свою структуру, но незначительно. Они имели свои особенности. Меняли ворота свои названия. На помещаемом чертеже подписаны их окончательные имена. Начать можно с юго-западных, значение их существенно, так как здесь проезжали с левобережья Яика, т. е. из казахских степей и Центральной Азии. Официально назывались они сначала Яицкими, потом, после 1775 г. — Уральскими. Но в народе назывались они Водяными, потому что к ним стекала вода с большей части территории крепости. Здесь её выпускали сквозь вал через мощную каменную трубу и затем в малый ровик и в реку. Это показано на отчетном плане за 1745 год. Позже устроили пропуск воды и прямо под проезжей частью ворот, поскольку, очевидно, не вся вода вытекала рядом.
Все ворота имели сводчатое покрытие во всю ширину вала, включая валганг (проезд по валу), достигавший 9 саж. В 1745 г. таким был вал только в западной половине куртины у главных северных ворот; в остальных местах, особенно по восточной стороне крепости, к этому времени насыпь была ещё очень незначительной. Работы шли при участии максимально возможного количества присылаемых на сезоны людей. К началу сезона 1752 г. результаты показаны на чертежах. Работы продолжались и далее, изменяли и сам профиль вала, он оказался без бермы и имел один уклон, одетый камнем.
В 1760 г. в Оренбург назначен инженер генерал-майор И. Ф. Этингер к фортификационным работам. Соответственно, появился ещё вариант профиля. В эти же годы служил тут и инженер Дебоскет. Кладку ввели с контрфорсами, что позволяло делать ограду очень крутой. Но эти профили получили очень незначительное развитие, так как требовали длительной работы и соответствующих материалов[19]. На плане начала 1760-х гг., который не датирован, но по некоторым признакам может быть отнесен к 1761—62 гг., показаны несколько разных профилей с указанием на конкретные места вала. Здесь профили даны, но расположение их указано не на всем плане, а на его фрагментах с пояснением их расположения.
Профили вала.
Глядя на некоторые профили, становится вполне ясно, почему П. И. Рычков в своей летописи осады писал, что когда началась крестьянская война и повстанцы во главе с Пугачевым приближались к Оренбургу, можно было через вал и ров местами переезжать верхом на коне. Такое состояние ограды связано было, видимо, и с тем, что после отъезда И. И. Неплюева в 1758 г. и до 1768 г., когда губернатором стал И. А. Рейнсдорп, сменились за 10 лет три губернатора. Здесь можно ещё раз обратить внимание на Перспективу А. Ригельмана, где крепостная ограда показана великолепной на всем её протяжении.
Яицкие ворота с мостом через ров.
Интерес представляют Яицкие ворота с мостом согласно чертежу 1760 г. По желанию императрицы Елизаветы Петровны, на них следовало поставить дополнительные каменные ворота, т. е. украшение с арматурой, лицом на киргиз-кайсацкую степь. Это сооружалось в благодарность за подавление бунта в 1755 г., начатого башкиром Алаевым. И. И. Неплюев выполнил высочайшую волю. Помещаемый рисунок сделан по чертежу 1760 г., где их начертание, видимо, условно, так как всё поставлено было ещё при И. И. Неплюеве, никогда не откладывавшим распоряжений. Под гербом были инициалы И.Р.Е. — Императрица Российская Елизавета и ниже дата — 1755 г. Герб окружен пиками, знаменами, пушками, ядрами; всё это фланкируют две фигуры. Высота проема Яицких ворот в метрической системе приблизительно 3,6 м, ширина его — 3 м, общая высота более шести метров. Интерес представляет и мост на том же чертеже. В средней части его два люка по сторонам. Ширина между люками соответствует таковой у ворот. Движение через эти ворота было, вероятно, значительным. Многие из приезжающих были кочевниками, и расстояние между люками — мерка для повозок, чтобы не создать затора в воротах. Остальные ворота имели, вероятно, проемы таких же размеров, но позже были внесены изменения, о чем будет сказано в соответствующем разделе.
1760-е годы никаких существенных изменений не внесли, если не считать замену времянок на более прочные постройки у части владельцев, а также окончательную застройку всех кварталов. В северной части города появились соляные амбары. Постройка была солидной, находилась к северу от совр. ул. Краснознаменной вдоль главной улицы около 65 м по её восточной стороне. Художественной ценности амбары не представляли, но своим объемом выделялись.
Уместно сказать здесь и о главной гауптвахте, подвергавшейся перестройке в первые десятилетия, нельзя исключить и попытки перестройки. П. И. Рычков в Топографии, изданной в 1762 г., так описал её: «Гауптвахта о середине самого города с несколькими поколениями, над которыми сделан купол, где стоят и боевые градские часы с небольшими колоколами, а наверху её государственный герб». На плане 1746 г., где дана ситуация 1745 г., гауптвахта у перекрестья геометрических продолжений восточной стороны Большой и южной стороны Штабской улиц (совр. Советская и Ленинская соответственно). В экспликации сказано: «о 4-х покоях из дикаго камня, а наверху деревянный кубал на коем и боевые часы с указательными стрелами на две стороны быть имеют». Это же расположение показано на плане 1749 г. Почти то же самое и на плане 1751 г., только она немного сдвинута к востоку. Иное положение показано на плане 1760 г., подписанном А. Ригельманом; прямоугольник сдвинут так, что его ось приблизительно совпадает с осью квартала по Большой улице, но северная сторона остается на той же линии. Здесь тень дана с куполообразным или шпилеобразным удлинением. Сама постройка приблизительно в два раза уже предыдущей. Так же показана гауптвахта на упоминавшемся недатированном плане 1760-х годов. Это позволяет сделать некоторые предположения. Одно из них: построено новое здание — старое здание снесено, так как обветшало будучи фахверковым с каркасом из сырого дерева.