В советском обществе наблюдается процесс материализации идеологии: отвлеченные и умозрительные коммунистические концепции искусственно и насильственно внедряются в жизнь и судьбу огромного государства — определяют его социальный уклад, нравы, политическое устройство. Существование миллионов людей становится трагедией, сюжет которой: народ стремился овладеть идеями, идеи — поработили народ.
Ilya Zemtsov
The Private Life of the Soviet Elite
With a preface by Menachem Amir
Overseas Publications Interchange Ltd London 1986
First Russian edition published in 1986 by Overseas Publications Interchange Ltd 8 Queen Anne’s Gardens, London W4 ITU, England
Printed in Israel
На пути понимания советского общества возникает первый вопрос — он же и самый сложный: кто (и как) управляет коммунистическим государством? Изучению этой важной проблемы, открывающей познание советского общества, посвящена книга профессора Ильи Земцова «Частная (правильнее, на наш взгляд, было бы сказать — тайная) жизнь советской элиты». Эта сравнительно небольшая монография принадлежит к числу тех редких работ, которые не только вводят читателя в малоизвестную и тщательно скрываемую область советской действительности, но делают нас как бы участниками и свидетелями описываемых событий — настолько детально и глубоко они выписаны и показаны автором.
Выразительность, экспрессивность, как особенность и своеобразие писательского стиля, проявляется во многих книгах Ильи Земцова: в «Коррупции в СССР», в «Андропове», в трилогии «Борьба за власть в Кремле», в «Лексиконе советского политического языка», в «Советской социологии»[1].
Но, пожалуй, ни в одной из них системное и вдумчивое исследование так не накладывалось на рельефные, живописно очертанные картины советской социальной жизни, как в «Частной жизни советской элиты».
Неожиданные и колоритные образы разбросаны по всей книге — то в виде красочных афоризмов, предваряющих главы, то в форме ярких зарисовок, искусно вмонтированных в ткань научного анализа. И читатель, никогда не бывший в Советском Союзе, представляет, более того — отчетливо видит панораму советских городов: помпезные здания правительственной бюрократии, статуи и памятники Ленину, протянутые через улицы и площади транспаранты и лозунги на фоне стандартных и банальных новостроек.
Контрасты и противоречия ошеломляют и захватывают читателя; они не только результат содержательных процессов советской жизни, где нищета соседствует с богатством, социальное бесправие с неограниченной властью правителей, но продуцируются автором как форма подачи и раскрытия материала книги.
В программе коммунистической партии, говорит Земцов, советским народам обещано изобилие. И тут же следует неожиданное заключение: сегодня жизненный уровень в СССР в ряду других государств мира стоит на 25־м месте, составляя от уровня жизни! России 1913 года 46 %. Другой пример: 10 процентов элитарного населения в Советском Союзе владеет 83 % собственных машин, 86 % — государственных дач, 64 % кооперативных квартир, а за־ тем отмечается, что доход более чем 30 % советских семей находится за порогом (при этом нищенского) официального прожиточного минимума.
Ценность книги И.Земцова не ограничивается приведенными в ней фактами — удивительными, часто совершенно неизвестными, но определяется прежде всего серьезными обобщениями, глубокими научными выводами.
Автор коррелирует — и совершенно справедливо — систему доходов советских людей не с получаемой прибылью, не с полезностью их труда, а со степенью приближенности к механизмам власти. И еще — с их лояльностью режиму. При этом Земцову удается установить и экономическую, и политическую закономерность, налагающую определенный предел эксплуатации в советском обществе. Это: минимум средств, необходимых для воспроизводства рабочей силы, и страх перед безысходностью народных масс.
Важное достоинство монографии Земцова — это ее многоплановость. Автор блестяще знает советскую действительность и реалистически реконструирует ее на страницах книги: перед читателем разворачивается безысходность существования простого человека в Советском Союзе, вынужденного оплачивать из своего скудного заработка услуги, которые коммунистическое государство провозглашает (в своих пропагандистских декларациях) бесплатными: он дает взятки за место в больнице, за путевку в дома отдыха, чтобы узаконить самостройку. И советские люди, ограбленные властями, не остаются порядочными по отношению к государству: пускаются во всевозможные махинации и спекуляции, вымогательства, аферы, пытаясь как-то свести концы с концами. При этом Илья Земцов совершенно справедливо проводит различие между хищениями масс и коррупцией правящего класса: трудящиеся довольствуются «подножным кормом» — уносят с производства дефицитные товары и продукты, а партийные воротилы, запуская руки в государственные фонды, хранилища, «слизывают» миллионы.
В Советском Союзе в систему казнокрадства оказываются вовлеченными города и области, и даже республики: читатель узнает, что ни одно сколько-нибудь прибыльное назначение в Советском Союзе невозможно без подношения или взятки. Факты, приводимые автором, — от сенсационных до обыденных: место первого секретаря райкома партии может стоить до 200 тысяч рублей, а должность председателя колхоза — 50 тысяч. Так что становится понятным традиционный обычай в кавказских семьях: родился ребенок — необходимо копить деньги, которые понадобятся, чтобы определить его в университет, устроить на работу.
География и этнография преступлений в СССР охватывает все республики, города и области. Но в то же время автор предостерегает против попыток искать причину преступности в Советском Союзе в национальных чертах народа или индивидуальных особенностях советских людей. Разумеется, в СССР, как и в любом современном обществе, существует свой особый тип преступника, однако это не биологический, анатомический или антропологический тип. Данный тип — явление социальное, созданное структурой советских общественных отношений.
Преступления в Советском Союзе профессор Земцов предлагает рассматривать или как следствие причины— с точки зрения создающих преступность социальных явлений, или же как причину следствия — с точки зрения деморализующего воздействия преступности высших классов на общественную нравственность и через нее — на социальное поведение. В первом случае советская государственная структура включает в сферу своего существования определенные цели, рекомендуемые членам ее общества в качестве похвальных. В советском обществе эти цели: строительство коммунизма, преодоление различий между умственным и физическим трудом, между городом и деревней — оказываются нереальными, несостоятельными. Единственной ценностью, по мнению автора книги, оказывается социальный статус и деньги: только они определяют положение человека в обществе, его престиж. Любое вертикальное продвижение в обществе является, таким образом, функцией социального статуса. Положение в обществе открывает пути приобретения не только количественных благ (денег, привилегий), но и самого качества жизни (престижа, власти).
Рекламируемые таким образом ценности жизни насаждаются в общественном сознании как рекомендуемые цели, возводимые в идеал. При этом для советской социальной структуры небезразлично, какими именно способами эти стремления будут реализованы. Официальная мораль рекомендует различные пути достижения этих целей — учеба, прилежание, послушание. И среди них главный — труд.
Но здесь, говорит Илья Земцов, и начинаются сложности для тех, кто, поверив в эти методы достижения счастья, обнаруживает, что препятствием к благополучию является отсутствие нужных связей или незнатное происхождение. Выясняется, что официальная мораль, превознося идеалы, жестко ограничивает или полностью исключает для большинства возможность достигнуть их законным путем. Вот тогда, по мнению автора, и возникает ситуация, при которой законные, но неэффективные средства достижения цели постепенно вытесняются более действенными средствами преступного характера. Появляется тенденция оценивать средства не в зависимости от их нравственного характера или соответствия закону, а только и главным образом по их результатам. Обман, коррупция, аферы — весь набор запрещенных законом средств становится все чаще используемым методом жизни, ибо значение, придаваемое цели достижения успеха в советском обществе, расходится со значением средств. Иначе говоря, там, где цель оправдывает средства, непрактичная коммунистическая мораль распадается и рушится.