Доклад барона Эволы о мистерии Грааля и имперской идее — по моему мнению, хорошая работа, которая свидетельствует о его большой компетентности. По существу, его гибеллинское понимание империи также совпадает с арийской имперской идеей, которую мы представляем. Литературой о Граале и Парцифале Эвола, кажется, овладел. За последнее время появились многочисленные новые публикации на эту тему, которые, если немецкий замок действительно был прототипом замка Грааля, указывают на Вильденберг, «Мон Саваж» (Дикая гора) в Оденвальде.
Кстати, в газете «Берлинер Тагеблатт» от 13.2.38 появилась интересная статья Эволы «Два орла», в которой он любопытным образом представляет свое понимание родства германского и римского имперских орлов.
С политической точки зрения, теория Эволы, тем не менее, как бы сильно ни приветствовали мы ее с научной точки, ставит несколько трудных вопросов. Средневековая империя с включением Италии в его оценке сегодня является весьма спорной. Ведь некоторые круги (к которым я не принадлежу) полностью отвергают Средневековую империю и итальянскую политику, также в ее гибеллинской форме. Всю запутанность создавшегося положения характеризует и то, что при этом полностью пропапски настроенные гвельфы противопоставляются антипапским Штауфенам как якобы лучшие германцы.
Потому нужно опасаться того, что публикация этой самой по себе отличной статьи в «Germanien» вызовет среди читателей определенное замешательство. Очень многие из них все еще разделяют представление о борьбе с Римом любой ценой, при этом истинные знания фактов большей частью не являются их сильной стороной. Но с такими настроениями нужно считаться, и нелегко будет представить основное различие между папским и императорским Римом в специфически гибеллинском понимании империи. Естественно, все эти вопросы поднимаются в статье Эволы только «на полях». Но основная его мысль — духовное обоснование т. н. оси Берлин-Рим древней идеей единства Германии и Италии. Имперская мысль выходит, в конце концов, на наднациональную империю, которую, пусть даже и с преобладанием нордических элементов, я мог бы представить только с самыми большими сомнениями. Принципиально мне вообще кажется рискованным каким-либо образом ставить наш журнал на службу обусловленного злобой дня внешнеполитического стечения обстоятельств, как это уже произошло в случае с Японией.
Круг исследований немецко-итальянского общества организовывает в июне в помещении Немецко-итальянского общества, Уландштрассе 171/172, Берлин-Запад, 15 (близ Курфюрстендамма) серию докладов барона Эволы из Рима.
Первый доклад: понедельник, 13 июня 1938, 20.30 ч.
«Арийское учение о священной борьбе».
Второй доклад: понедельник, 20 июня 1938, 20.30 ч.
«Грааль как северная мистерия».
Третий доклад: понедельник, 27 июня 1938, 20.30 ч.
«Оружие тайной войны».
Мы были бы рады видеть вас у себя в эти вечера. Мы будем благодарны, если вы сообщите нам о вашем решении прилагаемой открытой или по телефону (91 71 31).
Цель первого доклада: подчеркнуть те мотивы нашей старой традиции, которые помогут привести к преодолению противоречия между аскетическим и солдатским, сакральным и героическим, и увидеть в борьбе и победе позитивный путь к внутреннему совершенствованию и трансцендентному возвышению личности в полной зависимости от «религиозных» предпосылок.
Во втором докладе мы попытаемся, прежде всего, снять подозрение, будто бы это совершенствование через героическое, все же, переходит в мистическо-бесформенное и субъективно-оторванное от жизни. Для этого в качестве следующей исходной точки избрана традиция Грааля. В этой традиции первое задание тесно связывается с имперской идеей и идеей боевого ордена, но при этом также со сверхиндивидуальными и историческими целями: герой, который увидел Грааль, будет проклят. Кроме того, традиция Грааля была выбрана в качестве подтверждения и потому, что рассматриваемое учение выражается элементами нордического происхождения и к тому же, опирающимися на нашу общую римско-германскую гибеллинскую реальность.
В обоих докладах подчеркивается, что речь при этом идет не о «мертвом» прошлом, а о таких содержаниях значения, которые могли бы служить более высокой исходной точкой для символов и мифов сегодняшних движений обновления.
Оккультные силы всемирного переворота стремятся предотвратить это возвышение и, следовательно, парализовать духовную власть таких символов и мифов. Третий доклад попытается разоблачить основное оружие этой тайной войны, чтобы заблаговременно предотвратить действия, которые наши противники направляют против возобновления основных мотивов арийской традиции деятельного действия, ордена и империи в ее наивысшей и неискаженной форме.
Наша культура стоит перед альтернативой, в которой обнаруживается основной корень ее кризиса. С одной стороны, у нас есть культура без жизни, этика неизвестного, веры, которая, в принципе, действительно мало соответствует нашему образу жизни. С другой стороны, у нас есть пароксистическое развитие всего того, что является деятельным действием, конечно, в материалистическом смысле, который почти можно было бы назвать варварским. Едва ли необходимо подчеркивать, как второй из этих обоих терминов день ото дня становится все более преобладающим. Наша цивилизация в очень существенной степени стоит под знаком действия. Прежде всего, потому, что свойственная Западу традиция — это действительно не традиция чистого познания или созерцания, а традиция действия. Все же, известное сегодня действие — это ничто иное, как депотенциированное действие, так как оно секуляризировано и лишено любой трансцендентной исходной точки. Это положение происходит из скрытых, для большинства едва ли видимых причин. Никто не рискует высказать мысль, что, христианство в некотором отношении представляет собой одну из этих причин. Эта вера, которая не является ни арийской, ни римской, а южно-семитского происхождения, проявилась — вместо того, чтобы стать дополнением нашей древней традиции — в форме резкого разрыва с нею. Психология учит, что препятствия парализуют сублимацию и превращают подавляемые энергии в болезнетворные микробы. Аналогичен диагноз и процесса, которому мы обязаны секуляризацией и материализацией нашей традиции деятельного действия. Христианско-дуалистское понимание духа лишило души нашу культуру действия. Оно преградила ей путь наверх, путь к абсолютному превращению в дух. Оно соорудило невидимый, но все же упругий барьер, такой, что сталкиваясь с ним действия силы, обусловленные ценностями, в конечном счете не находят для своей разрядки никакой другой доступной области, кроме области материального. Из этого исходило патологическое перенасыщение этой области. Лишенное святости и всякой преображающей силы действие обязательно должно было выродиться в лихорадку и манию; оно стало действием ради действия или же действием, связанным только с обусловленными временем воплощениями. Начиная с Реформации и Гуманизма, этот процесс больше невозможно было остановить.
В этот поворотный момент нашей истории для лучших возникает необходимость бунта и возвращения к традиции снова сакрального и духовного деятельного действия. Только на этом пути арийский Запад может найти свое освобождение и принять душу, которой он действительно достоин. Только на этом пути наше героическое призвание достигнет своего наивысшего развития, и наши стремления к восстановлению смогут найти воплощение.
Сегодня вечером мы решимся совершить короткую прогулку в мир, который лежит почти погребенным под позитивистским суеверием современной цивилизации. При этом мы преследуем цель снова привлечь внимание к некоторым основным понятиям именно нашей древней общей традиции действия и ее увенчания в таинственном учении о победе.
Прежде всего, мы хотим рассмотреть «игры». Для современных людей будет поразительной новостью узнать, что переданное Ливием определение для боевых игр, турниров звучит как res divinae. Классический эквивалент того, чем сегодня является спорт, был чем-то священным, религиозным: это было «божественное дело», res divinae. Кроме того, игры в Греции и Риме были посвящены символическим образам богов и героев или же их точно так же символически понимаемым деяниям. У них была ценность значения культа или ритуала в самом строгом смысле. Турниры, как сообщает Дион Кассий, проводились rite facte, ритуально. Поэтому они следуют строгой и неизменной традиции. Самое легкое нарушение влекло за собой необходимость повторять их, чтобы избежать таким образом того, что божественные силы могли бы нанести вред городу. Кроме того, в Риме были убеждены в том, что пренебрежение sacra certamina, святыми турнирами, вызвало бы большую опасность. В периоды общественных бедствий или политической опасности игры проводились почти в соответствии с ритуалом заклинания.