И вот он получает приказ ехать в Донкастер.
Донкастер! Но ведь следующее преступление Эй, Би, Си должно произойти именно там. Вероятно, Каст воспринял это известие как нечто фатальное. Нервы у него совсем распускаются, он воображает, что хозяйка посматривает на него подозрительно, и говорит ей, что едет в Челтенхем.
Он отправляется в Донкастер, потому что обязан выполнить распоряжение. Под конец дня он идет в кино. Возможно, он там на минутку задремал.
Представьте себе, что он почувствовал, когда, вернувшись в гостиницу, обнаружил кровь на рукаве пальто и нашел в кармане окровавленный нож! Все смутные опасения превратились для него в действительность.
Он, он сам и есть убийца!
Он вспоминает свои головные боли, провалы памяти. Теперь он уверен, что именно он, Александр Бонапарт Каст, маниакальный убийца!
После этого он ведет себя как затравленный зверь. Он возвращается в Лондон, к себе домой. Здесь он в безопасности. Его все знают и думают, что он ездил в Челтенхем. Нож все еще в кармане. Как глупо было приносить его сюда!.. И он прячет нож в передней, за вешалкой.
И вот, в один прекрасный день его предупреждают, что к нему идет полиция. Это конец! Все открылось!
Затравленный зверь в последний раз пытается спастись бегством…
Не знаю, зачем он поехал в Андовер. Думаю, что им руководило болезненное желание посетить место первого преступления, преступления, совершенного, как он считает, им, хотя он и не помнит, как это случилось…
У него не осталось денег, он измучен… и ноги сами ведут его в полицейское управление.
Но даже загнанный зверь борется. Мистер Каст убежден, что он — убийца, но упрямо твердит о своей невиновности. С отчаянным упорством он цепляется за свое алиби во втором убийстве. Уж хоть в этом преступлении его не могут обвинить!
Как я уже сказал, мне достаточно было увидеть Каста, чтобы понять, что он не убийца и что мое имя ему ровно ничего не говорит. В то же время я убедился, что он сам считает себя виновным.
Когда он признался мне в своих мнимых преступлениях, я окончательно удостоверился, что моя теория правильна.
— Ваша теория нелепа! — заявил Франклин Кларк.
Пуаро покачал головой.
— Нет, мистер Кларк. Вы были в безопасности, пока вас никто не подозревал. Но как только на вас пало подозрение — доказательства легко было собрать.
— Доказательства?
— Да. В шкафу в Коумсайде я нашел палку, которой вы пользовались в Андовере и Кэрстоне. Это обыкновенная трость с тяжелым набалдашником. Под ним в дереве высверлено углубление и внутрь налит свинец. Далее, я показывал вашу фотографию вместе с несколькими другими людям, бывшим на сеансе в кинотеатре. Двое из них указали на вашу карточку: они видели, как вы выходили из зала. Между тем в это время вы должны были находиться на бегах в Донкастере. Когда на днях мы были в Бэксхиле, вас узнали Милли Хигли и еще одна девушка из гостиницы «Алый жокей», куда в роковой вечер вы водили обедать Бетти Барнард. И наконец самая тяжелая улика: вы пренебрегли элементарнейшей осторожностью и оставили следы своих пальцев на пишущей машинке, присланной вами Касту. А ведь, если бы вы были невиновны, эта машинка никогда не попала бы к вам в руки.
Кларк долго сидел молча. Потом он сказал:
— Красное, нечет, недохват! Вы выиграли, мосье Пуаро! Но игра стоила свеч!
Молниеносным движением он выхватил из кармана револьвер и приложил его к виску.
Я вскрикнул и невольно откинулся на стуле, ожидая выстрела.
Но выстрела не последовало, только щелкнул впустую курок.
Кларк удивленно уставился на револьвер и пробормотал проклятие.
— Не выйдет, мистер Кларк, — сказал Пуаро. — Вы, может быть, заметили, что у меня новый слуга. Это мой приятель — опытный карманный воришка. Он вытащил револьвер у вас из кармана, разрядил его и положил обратно так, что вы ничего не заметили.
— Ах вы мерзкий фигляр, иностранец паршивый! — закричал Кларк, побагровев от гнева.
— Да, да, я понимаю ваши чувства. Нет, мистер Кларк, не ждите легкой смерти! Вы как-то говорили мистеру Касту, что дважды чуть не утонули. Вы понимаете, что это значит: вам уготована другая участь!
— Вы…
Кларк не мог договорить. Кровь отлила от его лица, кулаки угрожающе сжались.
Но тут из соседней комнаты вышли два сотрудника Скотленд-Ярда. Одним из них был Кроум. Он подошел к Кларку и произнес освященную веками формулу:
— Предупреждаю: все, что вы сейчас скажете, может быть использовано как свидетельство против вас.
— Он сказал уже совершенно достаточно, — заметил Пуаро и добавил, обращаясь к Кларку: — Вы переполнены чувством превосходства своей нации над другими, но я лично считаю ваши преступления не английскими по духу, мерзкими и не спортсменскими!..
Мне не очень приятно признаться, что, когда за Франклином Кларком закрылась дверь, я истерически расхохотался.
Пуаро взглянул на меня с укоризненным изумлением.
— Меня так разобрало из-за того, что вы назвали его преступления не спортсменскими! — задыхаясь, выговорил я.
— Это было сказано с полным основанием, — возразил Пуаро. — Они отвратительны, и я имею в виду не столько даже убийство его брата, сколько ту жестокость, с которой он обрек ни в чем не повинного человека на роль живого мертвеца. «Злодейку лису мы поймаем в лесу, чтобы в клетку навек посадить…» Это не спортивно!
Мэган Барнард глубоко вздохнула.
— Я все еще не могу поверить, что это так. Не могу. Неужели все это правда?
— Да, мадемуазель. Но кошмар кончился.
Она взглянула на Пуаро и покраснела.
Пуаро повернулся к Доналду Фрейзеру.
— Мадемуазель Мэган все время преследовал страх, что второе преступление совершили вы.
— Одно время это чудилось и мне, — спокойно промолвил Фрейзер.
— Из-за тех снов?
Пуаро придвинул стул ближе к молодому человеку и понизил голос:
— Ваши сны имеют естественное объяснение. Просто вы почувствовали, что в вашей памяти образ одной сестры уже бледнеет и вытесняется образом другой. Мадемуазель Мэган начала занимать в вашем сердце место своей сестры. Вам невыносима мысль, что вы так скоро изменили памяти погибшей, и вы стараетесь прогнать это чувство, убить его. Вот вам и истолкование ваших снов!
Фрейзер взглянул на Мэган.
— И не бойтесь забыть, — мягко продолжал Пуаро. — Покойная не стоила того, чтобы о ней долго помнить. А таких женщин, как мадемуазель Мэган, одна на тысячу. Прекрасное сердце!
Взгляд Доналда Фрейзера просветлел.
— Я думаю, вы правы! — сказал он.
Все мы столпились вокруг Пуаро, засыпая его просьбами разъяснить то одно обстоятельство, то другое.
— Зачем вы задавали нам вопросы, — обратился к нему я, — те вопросы, на которые все обещали отвечать только правду? В чем тут соль?
— Некоторые из них были просто болтовней. Но я узнал то, ради чего задавал их: Франклин Кларк действительно был в Лондоне, когда отправлял первое письмо. К тому же мне хотелось увидеть его лицо, когда я задам свой вопрос мисс Грей. И мне удалось захватить его врасплох: в его глазах я прочел ненависть и злобу.
— Вы не пощадили моих чувств, мосье Пуаро! — заметила Тора Грей.
— Зато вы, мадемуазель, вряд ли ответили мне правду, — сухо возразил Пуаро, — а теперь вас вторично постигло разочарование: Франклин Кларк не унаследует состояние брата.
Тора гордо вскинула голову.
— Обязана ли я оставаться здесь и выслушивать оскорбления?
— Вовсе нет, — ответил Пуаро и вежливо отворил ей дверь.
— Все дело решили эти отпечатки пальцев, — задумчиво проговорил я. — Когда вы упомянули о них, он сразу увял.
— Да, отпечатки пальцев — штука полезная, — согласился Пуаро и добавил: — Я упомянул о них, чтобы доставить вам удовольствие, мой друг!
— Как, разве это неправда?! — воскликнул я.
— Конечно нет, мой друг, — спокойно промолвил Эркюль Пуаро.
Мне остается еще рассказать о визите, который несколько дней спустя нанес нам мистер Александр Бонапарт Каст.
Он долго тряс руку Пуаро, бессвязно и очень неудачно пытаясь выразить ему свою благодарность, а потом выпрямился и сказал:
— Знаете, одна газета предложила мне сто фунтов — подумайте только: сто фунтов! — за короткий рассказ о моей жизни и истории с Эй, Би, Си. Я… Я, право, не знаю, что делать.
— Я бы отказался от ста фунтов, — ответил Пуаро. — Скажите, что ваша цена — пятьсот фунтов, и не уступайте. К тому же не ограничивайтесь одной газетой.
— Вы серьезно думаете, что я… что я могу…
— Поймите же, — улыбнулся Пуаро, — вы большая знаменитость. В сущности, сегодня вы самый известный человек в Англии!