По горам и пустыням Средней Азии

Поездка на радиевый рудник

Прибытие в Ташкент

Весной 1924 г. Высший Совет Народного Хозяйства предложил автору этой книги и академику А. Е. Ферсману поехать в Среднюю Азию на радиевый рудник для консультации. Предстояло затратить большие средства на развертывание работ по добыче радия, и наркомат хотел знать, имеет ли смысл вкладывать деньги в этот рудник.

Мы отправились в апреле, когда в Москве еще не сошел снег, и весь путь до Волги и даже до Оренбурга стояла прохладная погода, реки не вскрылись, и зима еще держала землю в своих морозных объятиях.

Первый раз дохнуло на нас теплом в преддверии Средней Азии — у Аральского моря. Мы вышли на станцию без пальто и радовались теплому ветру. Рыбаки с Арала продавали прекрасных копченых осетров.

За Аральским морем поезд вступил в пустыню, покрытую бугристыми песками, без малейшего признака жизни. На сотни километров тянулась эта пустыня. Лишь изредка вдали поблескивали воды реки Сыр-Дарьи и зеленели заросли камыша. Кое-где виднелись кибитки кочевников с немногочисленными верблюдами. Мы сидели в вагоне над картами, книжками, составляли планы поездки. Под вечер ландшафт переменился. К полотну железной дороги подошла река, а вместе с ней камыши.

В Ташкенте решили сделать остановку, чтобы посмотреть университет и музеи. Особенно нас привлекал университет — этот рассадник культуры и знания в Средней Азии.

Поздно вечером мы легли спать, когда поезд все еще двигался по освещенной луной безотрадной местности.

Рано утром мы проснулись и с изумлением выглянули в окно. Вагон был залит лучами радостного весеннего солнца. Поезд шел среди зеленых высоких холмов, почти гор. В воздухе реяли пестрые красочные птицы. Крутом лежал изумрудный ковер, весь затканный головками полевых цветов.

Мы перевалили горный хребет и очутились сразу в другом мире — мире зелени, радостного пения птиц и сверкающего голубого неба. Контраст был поразительный. Однако, это еще не был ташкентский оазис. Мы находились от него на расстоянии почти 6 часов езды. На остановках нас забавляли мальчишки, продававшие черепах. В этом районе коренное местопребывание черепах.

Вот вдали показались неясные очертания как будто приближающегося леса. Однако, это не лес, это — ташкентские сады. Высокие тополя, напоминающие об Украине, вздымают к небу пирамидальные верхушки. Бесконечные сады развертываются перед нашими взорами. Дома скрыты где-то в глубине, их почти не видно.

Наше внимание привлекают всадники. На руках у них сидят птицы. Это — соколиная охота. Местное население очень любит эту охоту и занимается ею весной и осенью.

Сады становятся все гуще, мелькнули воды бегущей реки, появились первые дома, чаще и чаще, и, наконец, перед нами развернулась панорама Ташкента. Мы приехали.

Выйдя из вагона и погрузивши багаж на повозку, мы отправились на квартиру к А. С. Уклонскому, профессору минералогии Среднеазиатского университета. Было 25 апреля, однако, даже без пальто было жарко. Мы расстегнули ворот рубашки, сняли все, что только возможно, и медленно шли по жарким улицам, засаженным тополями и какими-то неизвестными нам южными деревьями. По бокам в канавках, так называемых арыках, журчали ручейки — горная вода, которой жители орошают свои сады. По улицам на верблюдах и ослах ехали узбеки в пестрых халатах и женщины, закрытые чадрой. Мы были на Востоке, в Средней Азии, в Ташкенте.

Очень интересный горный музей, содержащий богатые коллекции по Средней Азии, находился в бывшем доме генерал-губернатора, на одной из площадей Ташкента, — это так называемый «Белый дом». К нему примыкал прекрасный сад, превращенный в ботанический сад, переданный в ведение Университета. По средине сада, прорезая его, протекал огромный, мощный арык, окруженный живописными группами различных южных деревьев.

В музее нас встретил бывший военнопленный, чех И. А. Бездека, невысокий, коренастый, плотно скроенный человек, с небольшими, умными, блестящими глазами, и коротко подстриженными волосами. По окончании войны И. Бездека остался в Туркестане и сделался патриотом этого края. Любитель минералов и знаток горного дела, он с ранней весны уезжал в горы, блуждая целыми месяцами в поисках за полезными минералами и рудами. Все собранное он привозил в музей, где коллекции носили на себе отпечаток большой любви и заботы их собирателя.

И. Бездека показал нам очередную новость — куски великолепного фиолетово-синего плавикового шпата (флюорита), открытого недавно недалеко от Ташкента, близ селения Аурахмат. Бездека продемонстрировал нам таблицу, составленную им по применению плавикового шпата в промышленности.

Этот минерал, как показывает его название, является плавнем (флюсом), т. е. веществом, которое прибавляют к рудам для облегчения их плавки. Особенно ценен плавиковый шпат для выплавки тракторной стали. В старой России этот минерал совершенно не добывался, а привозился из-за границы для нужд металлургических заводов юга.

Кроме того, являясь соединением кальция и фтора, плавиковый шпат служит исходным материалом для получения различного рода фтористых солей.

Фтористый натр — великолепное антисептическое средство, применяемое для пропитки шпал. Пропитанная фтористым натрием шпала не поддается гниению, и срок службы ее увеличивается в несколько раз.

Натро-алюминиевое соединение фтора, так называемый криолит, имеет исключительное значение для алюминиевой промышленности. Электролитическое получение алюминия из глинозема может быть достигнуто только при растворении глинозема в расплавленном криолите.

В естественном виде криолит встречается только в одном месте на земном шаре, а именно в Гренландии. Поэтому его получают искусственно, сплавляя плавиковый шпат с бокситом и каустической содой.

Кроме алюминиевого производства, криолит имеет широкое применение в стекольно-керамической промышленности. Так называемые молочные стекла, а также эмаль и глазурь для фарфора получаются при прибавлении к стекольной массе известного количества криолита.

— Впрочем, вам все это хорошо известно, — сказал мне И. Бездека, демонстрируя свою таблицу, — ведь именно ваш Институт прикладной минералогии является инициатором в организации добычи плавикового шпата, взамен импортного. Образцы, которые я вам демонстрирую, получены впервые на вашем опытном руднике.

Действительно, просматривая однажды в Институте прикладной минералогии списки импортируемых в СССР минералов, мы натолкнулись на плавиковый шпат и криолит. В то же время нам было известно о находках этого минерала в Средней Азии и Сибири. В настоящий момент разведочная партия Института как раз работала на Аурахмате, производя одновременно и добычу. Наши научные работы и разведки велись главным образом на средства, которые мы получали от попутной реализации добытого плавикового шпата, так как государство в то время не могло еще отпустить на минералогические исследования значительных средств.

Изумительно красивые куски плавикового шпата заинтересовали всех, и мы решили задержаться на день в Ташкенте, чтобы съездить на Аурахмат.

На Аурахмате

Аурахмат лежит километрах в 90 от Ташкента. Дорога идет по живописной горной долине, вверх по р. Чирчик^[1]. Километрах в 40 расположено лесничество, где ведутся опытные посадки различных деревьев, приспособленных к резко-континентальному среднеазиатскому климату.

Сопровождавший нас А. С. Уклонский повел нас в лесничество, обещая показать новый интересный минерал. Оставив автомобиль, который с трудом пробирался по каменистой дороге, мы пешком прошли в лесничество.

Горная долина была разбита на огромные террасы, где параллельными стройными рядами стояли молодые зеленые саженцы. Пробравшись между ними, мы вышли на голое, пустынное плоскогорье, прорезанное сухими оврагами. На дне этих оврагов и в особенности в их устьях виднелись огромные глыбы камней — валунов, очевидно, снесенных сюда мощными водными потоками. К одному из таких нагромождений и привел нас А. С. Уклонский. Если издали эти скалы ничем как будто не отличались от других, то, поднявшись выше, мы увидели, что они были пронизаны голубыми, иногда почти синими вкрапленниками.

— Этот минерал известен в Средней Азии под названием калыбташ, — объяснил А. С. Уклонский, — по составу он близок к знаменитому агальматолиту, из которого китайцы точат замечательные каменные изделия. Здесь немалое количество этого минерала.