Томин Юрий Геннадьевич
Карусели над городом
(Происшествие в Кулёминске - 1)
В городе Кулеминске произошла история, о которой Юрий Томин написал повесть "Карусели над городом". Героями ее стали учитель физики Алексей Павлович Мухин, его ученик Борис Куликов и пришелец мальчик Феликс, присланный на землю инопланетянами. В повести "А, Б, В, Г, Д и другие..." читатели снова встретятся с героями кулеминского происшествия, которые отправляются вместе с инопланетянкой Леной в таинственное путешествие.
Герой повести "Шел по городу волшебник" - Толик Рыжиков. В его руки попадает коробок с волшебными спичками. Стоит загадать желание и переломить пополам такую спичку, и все мгновенно исполнится. Толик ломает спичку за спичкой и становится самым лучшим хоккеистом и шахматистом. Самым сильным, самым храбрым, самым... А потом появляется мальчик с холодными голубыми глазами...
Эта история, в которой правда всё, кроме выдумки, произошла в маленьком городке Кулёминске. Героями кулёминского происшествия стали учитель физики Алексей Павлович Мухин, его ученик Борис Куликов и пришелец - мальчик Феликс, присланный на Землю с неизвестными целями инопланетянами.
/рецензия OCR'щика/ ______________________________________________________________________
ОГЛАВЛЕНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ,
но не для того, чтобы прояснить, а чтобы слегка запутать
День 3-й
С того самого момента, когда в доме Алексея Палыча...
День 3-й
После второго, о котором мы еще ничего не знаем
День 1-й
Так все это началось
День 1-й
Так все это продолжилось
День 2-й
Человек уходит - улики остаются
День 2-й
Продолжение с подключением
День 3-й
Голубой силуэт с голубыми иголочками
День 4-й
Мелкое разоблачение
День 5-й
Начинается новая жизнь
День 6-й и 7-й
Учиться трудно, но и учить нелегко...
День 7-й
В это время в Кулеминске
День 8-й
Испытание искусством
День 8-й
Допросы, допросы...
День 9-й
Игры для взрослых
День 10-й
Начало конца
День 10-й
Середина конца
День последний - день 1-й
Конец и начало
ПОСЛЕСЛОВИЕ ______________________________________________________________________
ПРЕДИСЛОВИЕ,
но не для того, чтобы прояснить,
а чтобы слегка запутать
В нашей прекрасной, стремительной, нейлоново-транзисторной и реактивно-космической жизни все еще встречаются маленькие города. Таких городов становится все меньше, и убыль эта необратима, потому что маленькие города постепенно превращаются в большие, а вот большие в маленькие - никогда.
В разных городах и живут по-разному. В большом, например, если видят во дворе дома человека, прогуливающегося с собакой, то почти все знают, из какой квартиры эта собака. Потому что собака в большом городе заметна. А вот людей там хватает, и поэтому никто нам не скажет, что за человек вошел в двадцать пятый подъезд, из какой он квартиры и кто он такой - кандидат сельскохозяйственных наук или жулик.
В маленьких городах собаки часто бегают сами по себе и свою прописку знают только они сами. А вот люди там на виду: пройдешь по улице - двадцать раз поздороваешься, да не просто так, а по имени-отчеству.
Это все говорится к тому, что в маленьком городе трудно что-нибудь скрыть от соседей; от родных же - почти невозможно. И все же скрыть до времени удалось...
Это удалось сделать, и не в маленьком даже городе, а в большом поселке, где почти каждая семья живет в отдельном доме и где на улице можно встретить не только свободно разгуливающую собаку, но и курицу [1]. ------[1] Большие города растут нынче со сказочной быстротой. Их обитатели ушли далеко вперед. Уйти вперед - это значит уйти к чему-то. Но это значит еще - уйти от чего-то. Так вот, некоторые настолько далеко ушли, что забыли, от чего ушли. Поэтому отдельные слова, возможно непонятные жителям больших городов, а также другие, чересчур умные слова автор будет пояснять в сносках. Итак, _курица_ - такое животное. Именно из него в магазинах добывают яйца. ------
А вот хорошо ли, что удалось скрыть такое событие, - трудно сказать.
Возможно, что это просто ужасно для всего человечества. Возможно, что героев этой истории - виновников - ученые стали бы проклинать по всемирному радио и телевидению или требовать для них какого-нибудь наказания. Чтобы такого не случилось, имена в этой повести зашифрованы: если написано, например, Иван Петрович, то это может оказаться совсем даже Петр Иванович. Название поселка тоже изменено. А то понаедут разные специалисты изо всех стран - и придется строить гостиницу, а у них еще новая баня не достроена.
Но возможно так, что Алексей Палыч и Борис вовсе не виновники, не преступники перед человечеством, а просто люди, которые поступили как могли. А если точнее - то просто поступили как люди. ______________________________________________________________________
День 3-й
С того самого момента,
когда в доме Алексея Палыча...
В доме Алексея Палыча Мухина поселились воры.
Воры эти были со странностями, какие-то ненормальные воры. Правда, Анна Максимовна и с нормальными ворами дел никогда не имела, но все же она чувствовала, что в домашних пропажах есть что-то нелогичное и в то же время закономерное.
Нелогичное заключалось в том, что пропавшие вещи стоили ерунду, а для постороннего человека и вообще никакой стоимости не имели; не только разбогатеть, но даже сколько-нибудь заработать на них было невозможно. А закономерность проявлялась в том, что все пропажи имели отношение к ее малолетнему, а вернее маломесячному, внуку. Внук этот был дочкиным сыном, а также сыном летчика Саши, служившего на аэродроме неподалеку от Кулеминска.
Дочка училась в институте и каждый день ездила в город. Возвращалась она к вечеру, усталая от городской толкотни, и прямо с порога бросалась к сыну. На родительскую любовь ей было отпущено всего полтора-два часа в день, и за эти два часа она старалась выполнить всю дневную норму: переодеть, покормить, приласкать, погулять, поразговаривать.
Ребенку было в то время десять месяцев. В его младенческой голове просыпалось уже сознание, что эта тетя имеет к нему какое-то отношение, но настоящей мамой он считал, конечно, Анну Максимовну. Именно ее руки чаще всего прикасались к нему, ее голос говорил ему какие-то еще непонятные, но приятные слова; она была и ложкой, и соской, и защитой от неведомых нам детских страхов.
Итак, днем Анна Максимовна воспитывала внука, а ночью она работала. Сначала она была медицинской сестрой в поликлинике, а после рождения внука попросила перевести ее в больницу, в отделение неврозов на ночные дежурства.
В этом отделении находились нервнобольные. Они расположились в отдельном флигеле, который считался самым тихим местом в больнице. Их болезни, понятные врачам, но незаметные для окружающих, гнездились внутри них. Внешне это были тихие, скромные и услужливые люди. Они охотно помогали сестрам, сами ходили на кухню за едой и чаем; по теплому времени сажали в больничном саду деревья и цветочки, резались в домино; у них стоял единственный на всю больницу телевизор, и по вечерам они уютно посиживали в креслах, напоминая большую, дружную семью.
За всю историю нервного отделения там состоялся всего лишь один небольшой скандал. Шел чемпионат мира по хоккею, и болельщики из основного корпуса пытались прорваться во флигель, к телевизору. Сначала они упирали на "совесть", намекали на отсутствие сознательности у знакомых "нервных" (в Кулеминске из каждых троих двое знакомы), но обитатели флигеля, скрывая свое нахальство, делали вид, что они бы и рады, но есть распоряжение главного врача: не пускать во флигель посторонних.
- Какие посторонние?! Такие же больные, как вы!
- Такие, да не такие... - туманно отвечали им, намекая на что-то, что не требует особых пояснений, а должно быть понятно и так.
Болельщики помаленьку раскалялись, тем более что из холла уже доносился голос комментатора, рассказывающего о составе команд.
Намеки сделались, если так можно сказать, острее и приняли слегка медицинский характер: мол, если у кого в голове непорядок, то и разговаривать с ним по-хорошему бесполезно - таким не телевизоры в палаты ставить, а стены надо обить подушками и руки посвязывать, чтобы ни себя, ни других не перекалечили.
"Нервные", докуривая у крылечка, только посмеивались.
Но вот один из болельщиков, не выдержав, поднялся на крылечко и потянул дверь на себя. И тут из кучки курильщиков выпередился тощий, высокий парень. Правой рукой он начал делать такие движения, будто крутил заводную ручку автомобиля; левая рука вцепилась в его собственную прическу, а глаза завращались, зашарили по сторонам в поисках, очевидно, чего-нибудь острого или тяжелого.